Витязь в овечьей шкуре - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

— И что это на меня нашло? Да нет, все нормально. Хорошо-хорошо.

Он бросил трубку, свалился в кресло и едва не расплющил тяжелым взглядом часы на противоположной стене. Когда Наташа постучала и вошла, он, однако, приосанился и попытался беззаботно улыбнуться.

— Садись, садись, — сказал он и глупо добавил:

— Чувствуй себя как дома. Догадываюсь, что ты хотела поговорить со мной о.., гм.., своем положении.

Он замолчал и стал притопывать под столом ногой, словно горячий конь, загнанный в стойло. Наташа, голова которой была занята только убийцей, разгуливающим по району, удивленно спросила:

— Откуда ты знаешь о моем положении?

— Все уже знают, — раздраженно отмахнулся он и, не дав ей сообразить, в чем дело, быстро спросил:

— Давай конкретно — чего ты хочешь? Только не забудь, что у меня большая дружная семья. Жена, дети…

— Ты что, Ефим, подумал, что я попрошу тебя повсюду меня сопровождать? — удивилась Наташа. — Да мне бы и в голову не пришло подставлять тебя под удар!

— Вот спасибо, — криво улыбнулся тот. — Так чего ты от меня хочешь?

— Хочу, чтобы ты дал мне отпуск, — быстро нашлась она. — Иначе придется постоянно ходить на работу вот с этим, — она похлопала себя ладонью по подушке. — И, естественно, рассказать всем сотрудникам, откуда это взялось. Они же будут спрашивать!

— Ну… Зачем ты так? — пробормотал Ефим. — Сразу рассказывать! Отпуск так отпуск. Я сейчас сам спущусь в бухгалтерию. Еще выпишем тебе материальную помощь. Не надо ничего никому рассказывать!

— Вообще-то ты прав, — согласилась Наташа. — Не буду. Это страшная история. Женщины испугаются…

— Ну уж прямо так и испугаются, — пробормотал оскорбленный Ефим. — Это же все происходило.., не насильно.

— А как?! — вскричала Наташа. — По-твоему, добровольно?!

Потрясенный Ефим закрыл глаза и дал себе клятву: с сослуживцами не пить. Бокал шампанского — максимум.

— Ладно-ладно, — трусливо ответил он. — Получишь деньги — и можешь идти. В отпуск. Оформим его с понедельника. Я сам все улажу.

* * *

Вместо того чтобы ехать домой, Наташа отправилась к Ольге и без стука ввалилась в ее служебный кабинет. Та уже собиралась уходить и гремела ключами.

— Боже мой! — воскликнула она, увидев подругу с животом странной формы. — Что там у тебя — коробка с многолетними сбережениями?

— Не смейся, — выдавила из себя Наташа. — Я приехала к тебе прятаться.

— Ну хорошо, — согласилась Ольга. — Прячься. Только — чур! — не здесь. Поедем лучше ко мне. Моя младшая сестрица совсем расклеилась, ее без присмотра оставлять нельзя.

— А что такое?

— Ухо где-то простудила. Третий день рыдает.

— Так болит? — сочувственно спросила Наташа.

— Да нет. Просто у нее срывается какое-то офигительное свидание. Кстати, как прошел день? Никто не бегал за тобой с ножом?

— Ты говоришь так, как будто не веришь в грозящую мне опасность.

— Еще как верю! — возразила Ольга. — Вот во что я верю, так это в опасность. Опасность сейчас повсюду. А в вашем районе постоянно происходят какие-то ужасы. Ты слышала, что неподалеку от твоего дома исчезла жена крупного предпринимателя? Выскочила в супермаркет за сигаретами — и ку-ку. Правда, было уже довольно поздно, темно. Но курево — это такое дело! За ним и в полночь хоть на край света пойдешь.

— Ее случайно звали не Наташей Смирновой?

— Нет, но какая разница.

— А в какой супермаркет она выскочила?

— В какой, в какой? В ваш! Он у вас один на всю округу круглосуточный.

— Но там же охрана.

— Глупая! Охрана — внутри, а женщина пропала на улице. Купила сигареты, вышла и как в воду канула.

— Откуда ты знаешь?

— По телевизору рассказывали. Что у нас в стране делают по-настоящему хорошо и оперативно, так это информируют граждан обо всех преступлениях, несчастных случаях и катастрофах. Тут нам равных нет!

Домой они ехали на Ольгином «Москвиче» и в подъезд входили с большой опаской. К счастью, кроме старухи и ватаги мальчишек, по пути им никто не встретился. Ольгина сестра Ксюша лежала на диване, уткнувшись лицом в подушку, и рыдала. На полу рядом с ней сидела маленькая дворняжка Клипса и подвывала, задрав морду кверху.

— Привет! — сказала Наташа Ксюшиному затылку и, извернувшись, отвязала от себя подушку. — Как дела?

— У-у-у! — послышалось в ответ.

— Ксюшка, прекрати сейчас же! — рявкнула Ольга и бросила сумку под вешалку. — Подумаешь, свидание! Вон за Натальей убийцы охотятся, она же не воет.

Ксюша немедленно перестала рыдать и села — встрепанная, несчастная, с красными щеками. Вокруг ее головы был обмотан платок, завязанный на макушке бантиком. Однако даже в таком виде она была до невозможности хорошенькой.

— Ну да? — спросила она, уставившись на Наташу. — Это правда? Тебя хотят пришить?

— Правда, — вздохнула та. — Поэтому я сегодня здесь. Домой ехать боюсь. В нашем районе орудует какой-то маньяк — прикончил уже двух Наташ Смирновых. А в наличии всего три — я последняя осталась. Это мне Петька Шемякин рассказал, а он всегда держит руку на пульсе.

— Одноклассник ваш? — уточнила Ксюша. — Репортер? А он не предложил тебя защитить? Подставить плечо?

— Он знает, что я не согласилась бы, — отмахнулась Наташа. — Кроме того, у него работа напряженная, он целый день в бегах. Да и вообще… Шемякин не тот человек.

— Да, — вздохнула Ксюша. — В наше время найти приличного мужика — все равно что напасть на золотую жилу. Эту жилу можно потом много лет разрабатывать.., покуда она не иссякнет. Отсюда такая прорва старательниц. А тот тип, с которым у тебя была любовь?